Ты была так прекрасна,
     что не могла говорить.
     Висенте Уидобро

     Забытая всеми,
     я живу на этой дороге,
     на этой просеке одинокой,
     где тополя и березы.
     Одинокая лесная статуя.
     Вокруг меня араукарии,
     сосны, синие кедры,
     эвкалипты, кипарисы, густые кусты...
     Затерянное украшение этого леса,
     на краю этой просеки
     я умираю от одиночества,
     высокая, крепкая, с поднятой к небу рукой,
     на которой -- о боль! -- не хватает ладони и пальцев.
     В другой руке поднимаю корзину с плодами --
     с вишнями, персиками, сливами, яблоками;
     мох и плесень придают им
     влажный цвет подводного царства.
     Рядом с моим пьедесталом
     среди репейника и шипов растут безымянные травы
     и прелестные дуги недавно родившейся пальмы.
     Я нетвердо знаю, кто я такая.
     Кто-то сказал, что я Помона, богиня плодов и садов.
     Мало кто на меня смотрит. Почти все проходят,
     не подозревая о моем существовании, и тем не менее
     я прекрасна: большая девушка,
     высокая грудь встречает ветер,
     длинная туника раскрыта,
     и крепкие бедра выпуклы
     среди скромных и гармоничных складок.
     Я хотела бы говорить, я хотела бы
     хоть один только раз, когда осень приходит,
     оторвать ноги от пьедестала, который меня возвышает,
     пройтись по лесу, слушая музыку,
     которую поют сухие листья под шагами.
     Я хотела бы говорить, петь, ходить хоть немного...
     Но -- молчанье! Слышны шаги... Кто-то
     останавливается передо мной.
     Пристально глядит на меня.
     Я чувствую дрожь -- даже в тех пальцах, которых у меня нет.
     -- Что за красавица,
     одна, в этом укромном месте,
     и никто на нее не смотрит!
     Я бы отнес ее в мой сад. Как прекрасно
     сияла бы она этой весною
     под большими тополями и темными кипарисами
     на крове из моих цветов! --
     Больше он ничего не сказал. Ночь
     скоро наполнит кубок деревьев.
     Что у меня на глазах?
     Наверно, роса... Нет, это слезы.
     В первый раз похвалили мою красоту,
     и я чувствую себя счастливой
     в этом ненужном затерянном одиночестве.
     Бежать, бежать, шагать наудачу,
     искать его лицо этой же ночью,
     этой же самой ослепительной ночью!
     Я могу ускользнуть? Никто не сторожит меня.
     Мои стопы отрываются от камня.
     Я прыгаю на дорогу... Медленно иду вперед...
     Позади остается пустой пьедестал...
     Я не знаю, куда иду... Темнота... пахнет акацией...
     С моей обломанной руки
     свисает ветка жимолости... Проволока
     и острый репейник цепляются за складки моей туники...
     Горящие глаза коров следят за мною...
     Я иду, словно меня подгоняет счастливый воздух,
     словно он слепо несет меня в сад моих желаний.
     Что за деревья загораются для меня в темноте?
     Фосфоресцируют тополя, пламенеют кипарисы,
     все цветы зажигают свои огоньки.
     Пьедестал из белейших цветов ожидает меня.
     В саду нет никого. Дом заперт.
     Я выпрямляюсь во весь рост на белых цветах.
     Мое сердце дрожит вместе с солнцем зари.
     Когда откроется дверь...
     Ах, я так прекрасна, что даже не могу говорить!


МАТАДОР

     -- Я -- матадор.
     -- Я -- бык.
     -- Я пришел убить тебя.
     -- Попробуй, если можешь.
     -- Я обработаю тебя с блеском.
     -- Попробуй, если можешь.
     -- Ты храбро вел себя до сих пор.
     -- Ты тоже. Увидим.
     -- Ты принесешь мне славу сегодня. Начнем.
     -- Я сказал: увидим.
     -- Слышишь молчанье цирка?
     -- Молчанье смерти.
     -- Ты умрешь под аплодисменты и взмахи шалей.
     -- А как ты думаешь, матадор, мне это нравится?
     -- Бык умирает, сражаясь. Становись.
     -- И матадор. Иногда.
     -- Что ты сказал?
     -- Что матадор тоже иногда умирает.
     -- Молчать! Начнем, бык. Не говори со мной.
     -- Осужденный на смерть имеет право на последнее слово.
     -- Публика в нетерпении.
     -- Расстели плащ.
     -- Эй, бык, что с тобой? Ты не бросаешься на меня?
     -- Одно условие: я хочу музыки. Потребуй музыки.
     -- Она уже играет. Ты не слушаешь? Скорей! Сойди же с места!
     -- Что это такое? Я этого не знаю.
     -- Это марш. Мой марш.
     -- Ты мой матадор. Как тебя зовут?
     -- Антонио Лукас, Шорник.
     -- Мой матадор... А меня зовут Беззаботный.
     -- Знаю. Но начнем же. Сюда, бык!
     -- Знаешь что? Я думаю об одной вещи.
     -- Говори скорее! Публика уже протестует.
     -- Если ты будешь сердиться, я замолчу. Ничего не скажу.
     -- Публика не хочет ждать. Она кричит, ревет.
     -- Что публика понимает! Если она будет кричать, я не двинусь с места.
     -- Ты станешь позором всей корриды.
     -- А мне все равно! Я зовусь Беззаботный.
     -- Тебя погонят в стойло, как ручного. Глупая скотина!
     -- Это я ручной? Я, Беззаботный? Хорошо ты со мной обращаешься!
     -- Мерзавец! На, получай! Бросайся же на меня!
     -- Мерзавец! На, получай! Бросайся же на меня!
     -- Ты ударил меня лапой? Ну, смотри же!
     -- Трусливый бык! Бык-предатель!
     -- Вот ты уже летишь до первого ряда.
     Где твоя мулета?
     Где твоя шпага?
     Ты у моих ног, ты весь согнулся, ты на коленях.
     Ну, матадор, бросайся на меня! Это ты бык.
     А ну, веселей и по всем правилам искусства,
     как породистое и храброе животное!
     Другой марш, президент!
     Опусти лоб, не тычься в облака!
     Нацепи мне на сердце все твои блестки,
     я хочу быть опоясанным лентами так,
     чтобы бык и матадор казались одним существом.
     -- Минуту, минуту, Беззаботный!
     -- Ни минуты больше! Подтянись!
     Ты умрешь моей собственной смертью.
     Ты почувствуешь, как твоя шпага войдет в тебя до самой рукоятки.
     Ты упадешь на песок, и тебя не ударят кинжалом.
     Быть быком -- это не то, что быть матадором.
     Вот настоящая работа! Оле, кричит публика.
     Она врывается на арену. Это безумие! Уши,
     розовые чулки, гранатовый галстук,
     блестки одежды -- все мне в награду!
     Тебя тащат по кругу и срывают
     с тебя серебряные бубенцы и значки.
     Твой залитый кровью труп
     делает красный росчерк по песку.
     Еще музыки, музыки, музыки!
     Я убил лучшего из ма